СТИХИ АНГЛИЙСКИХ И ШОТЛАНДСКИХ ПОЭТОВ

в переводах Елизаветы Трусевич

Джордж Гасконь

(George Gascoigne, 1534 -1577)

The Steel Glass

That age is dead and vanished long ago
Which thought that steel both trusty was and true
And needed not a foil of contraries

But showed all things even as they were indeed.
Instead whereof our curious years can find
The crystal glass which glimseth brave and bright
And shows the thing much better than it is,
Beguiled with foils of sundry subtle sights
So that they seemed and cover not to be.

This is the cause, believe me now my Lord,
That realms do rue from high prosperity,
That kings decline from princely government,
That Lords do lack their ancestors’ good will,
That knights consume their patrimonies still,
That gentlemen do make the merchant rise,
That ploughmen beg and craftsmen cannot thrive,
That clergy quails and hath small reverence,
That laymen live by moving mischief still,
That courtiers thrive at latter Lammas day,
That officers can scarce enrich their heirs,
That soldiers starve or preach at Tyburn cross,
That lawyers buy and purchase deadly hate,
That merchants climb and fall again as fast,
That roisters brag above their betters’ room,
That sycophants are counted jolly guests,

That Lais leads a lady’s life aloft,
And Lucrece lurks with sober bashful grace.

Стекло из стали

Век скрылся и исчез уже давно

Но мысли, словно сталь, верны, надежны.

И переходят истины легко

В свою же противоположность…

И в ясном быть уверенным негоже,

Через кристалл увидеть можно,

Вдруг проблеск удали, отваги.

Вещь лучше кажется порою.

Чего на самом деле и не стоишь -

Ждешь ты одно, а видится иное,

И ширмой все покажется всего лишь…

Милорд, вы знаете, причину все имеет…

И к процветанью королевство тяготеет,

А короли пренебрегают государством,

Забыли лорды о добре и братстве

Чем славились когда-то деды-предки,

Наследство рыцари проматывают метко.

Дворяне там и тут грешат торговлей

Крестьянский труд о милостыне молит,

Ремесленник не трудится уж боле,

Запугивает духовенство люд,

А к духовенству уваженья нет.

Миряне так же зло творят в ответ.

Придворный зарится на прибыль, плут,

В последний день чужого урожая,

Чиновников обогащают их же дети,

Богатством скудным их же ублажая, 

Солдаты голодают иль читают

С крестом на шее проповедь, не шутка,

Скупают адвокаты, но покупка,

Подобна смерти, их же покарает,

Льстецы гостей подсчитывают рати,

Жизнь светская – прекрасным дамам милость,

А истинная прибыль притаилась,

В умеренной и скромной благодати.

Конрад Поттер Айкен

(Conrad Potter Aiken, 1889-1973)

Chiaroscuro: Rose

He:

FILL your bowl with roses: the bowl, too, have of crystal.

Sit at the western window. Take the sun

Between your hands like a ball of flaming crystal,

Poise it to let it fall, but hold it still,

And meditate on the beauty of your existence;

The beauty of this, that you exist at all.

She:

The sun goes down, -- but without lamentation.

I close my eyes, and the stream of my sensation

In this, at least, grows clear to me:

Beauty is a word that has no meaning.

Beauty is naught to me.

He:

The last blurred raindrops fall from the half-clear sky,

Eddying lightly, rose-tinged, in the windless wake of the sun.

The swallow ascending against cold waves of cloud

Seems winging upward over huge bleak stairs of stone.

The raindrop finds its way to the heart of the leaf-bud.

But no word finds its way to the heart of you.

She:

This also is clear in the stream of my sensation:

That I am content, for the moment, Let me be.

How light the new grass looks with the rain-dust on it!

But heart is a word that has no meaning,

Heart means nothing to me.

He:

To the end of the world I pass and back again

In flights of the mind; yet always find you here,

Remote, pale, unattached . . . O Circe-too-clear-eyed,

Watching amused your fawning tiger-thoughts,

Your wolves, your grotesque apes -- relent, relent!

Be less wary for once: it is the evening.

She:

But if I close my eyes what howlings greet me!

Do not persuade. Be tranquil. Here is flesh

With all its demons. Take it, sate yourself.

But leave my thoughts to me.

Chiaroscuro: Rose

Он:

Наполните розами шар из хрусталя,

И из окна, что к западу стремится, 

К вам в руки солнце катится звеня,

И хрусталем горит, искрится. 

Пусть солнце ускользнет, его лови!

Я созерцаю вашу красоту

Ведь красота – у всех в крови.

Она:

Не плачет солнце, скрывшись на лету,

Глаза закрыв, во мне снова и снова,

Чувства бурлят, что яснее дня

Красота – без смысла слово.

Красота  - ничто для меня. 

Он:

Последняя капля упала

С половины неба, что ясно,

Только, легкого ветра мало,

Вслед за солнцем ветер напрасный

Против туч, холодных как волны,

Летит ласточка все смелей,

Как над лестницей из камней.

Знаю, капля небесная снова,

Сыщет к сердцу цветка дорогу,

Так пусть же и мое слово

К вашему сердцу отыщет дорогу.

Она:

Ясных чувств моих не остудить,

Я рада мгновенью, позвольте мне быть!

Ярко блестят травы, дождем от пыли умытые,

Но сердце – слово без смысла, слово мною забытое.

Сердце всего лишь ничто.

Он:

До конца мира я буду твердить одно:

Душа моя к тебе летит, пока тебя находит рок,

Я слаб, далек и одинок.

Цирцея моя, ты так непорочна! Прекрасна – об этом толки,

Поклонники твои жестоки и злы, как бешеные волки.

Хочу я мысли видеть твои – смелые и злые словно тигры.

Хочу смотреть на кривляния твои, как обезьяньи игры.

Сдаюсь, сдаюсь, я весь пред тобой!

Так будь же не так осторожна, хоть вечером дверь приоткрой...

Она:

Глаза закрываю и слышу рыданья,

Меня убедить – пустые старанья. 

Демоны плоти приходят ночами,

Демоны нас соблазняют речами.

«Телом моим наслаждайся, - скажу,-            

Но мысли мои мне оставь, я прошу».