Смерть уже очень давно ходила за ним. И никак не могла догнать. Хотя хорошо знала его приметы - среднего роста, крепкий, с вьющимися светлыми волосами и раскосыми монгольскими глазами. Он был бы даже непоправимо красив, если бы не перебитый в нескольких местах нос, результат многочисленных драк.  Но в лицо его смерть так и не видела...

Высокая сутулая старуха, внимательно оглядывая все вокруг своими большими выцветшими глазами, не спеша шла по деревенской улице. Она поеживалась и куталась в большой черный платок.

- Не скажите, где здесь дом Андрея Климова? - она ловко схватила за руку пробегающего мальчишку в одних желтых трусах. Тот, видимо, бежал с речки и был весь белый и озябший.

- А-а-а-ндрюшкин дом? - стуча зубами спросил он. - Во-он там... Только его там уж давно нет.

Мальчик говорил о нем, как о давнем приятеле. Впрочем, так оно и было.

- В 17 лет из дома сбежал, - с завистью сказал он. - Хор-р-роший был. Обещал мне настоящий патрон привезти... Да разве ж такого дождешься.

Он, наверное, спешил по своим важным делам, потому, ловко высвободившись из костлявых старухиных пальцев, подтянул уже совсем оседавшие желтые трусы и бросился прочь. Старуха зло прищурилась и пошла в дом, на который указал мальчик.

Это сооружение с трудом ли можно было назвать домом - маленький покосившийся сарай, поросший сырым, липким мхом. Старуха бесцеремонно вошла туда и быстро огляделась, цепляя острым взглядом каждую вещь. Словно она, не поверив словам мальчика все еще искала здесь некого Андрея Климова. Комната хоть и была почти не обставлена, однако выглядела чистенькой и опрятной. На стене, обклеенной старыми обоями в назойливый мелкий цветочек, висела большая фотография, с которой дерзко и весело смотрел молодой парень в потертой видавшей виды джинсовой куртке и нелепых светло-красных штанах. Он был довольно симпатичный и даже красивый. Красивый именно той несовершенной, неправильной красотой. Резкие черты лица, тонкие длинные губы, чуть скривленные в сторону. Над широким лбом дымились коротко стриженые курчавые волосы. Старуха пристально долго смотрела на портрет, думая о чем-то своем, потаенном. Мысли ее прервал громкий храп, похожий больше на завывание. Она вздрогнула и резко обернулась. На кушетке, небрежно укутавшись в тулуп, лежал какой-то небритый мужичек в одних грязных, подвернутых до колена штанах. Старуха брезгливо сморщила свое и без того морщинистое как печеное яблоко лицо и села рядом с мужиком.

- Эй, ты... - зашептала она. - Где Андрей?  

Мужик еле-еле продрал затуманенные глаза. От него гадко разило паленной водкой.

- Ан-ндрюха?.. Уехал, - он на секунду задумался, словно соображая о ком идет речь. И, стараясь говорить понятно, прохрипел. - Ни слуху от него, ни духу. Неудалый парнишка. Неудалый. Мать ходила за ним, ходила... И в техникум ходила, и в военкомат. А он, гад, удрал. Смылся из дома ко всем чертям...

- Нет его нигде, - задумчиво произнесла старуха. - Где? Где же он...? Он мне так нужен.

- Не знаю. Не пишет, стервец, - мужик беззлобно выругался. - А ты кто такая?

- Я? - старуха криво усмехнулась, словно удивилась такому нелепому вопросу. - Я - смерть. Пришло время... Давно уж вашего Андрея приметила. Пора, пора.

Она встала и быстро, не попрощавшись, ушла. Мужик, недоуменно хлопая мутными глазами, смотрел на дверь, через которую только что вышла странная гостья.

- Ва-аря! Варюха! - срывающимся голосом заорал он. - Слышь, Варя!

На его крик прибежала испуганная невысокая женщина с растрепанными волосами и в замызганном старом переднике.

- Чего орешь?

- Варя, - горячо зашептал он, облизывая пересохшие губы. - Только что она приходила... Она... За Андреем.

- Кто? Кто приходил-то? Чего ты мелешь?

- Она... - мужик запнулся. - Смерть...

- Что ты каркаешь? Алкоголик поганый! Типун тебе на язык, - женщина замахнулась на мужа полотенцем. - Она скорее за мной придет, чем за моим мальчиком.

- Говорю тебе Варя... Ты ж Андрея знаешь... Он дурак... Всегда во что-то вляпывается. Вот она за ним и пришла. Страшная такая... Черная...

И хотя язык мужика не слушался, да и то, что он говорил, больше походило на бред, женщина не удержалась и заплакала. Плакала она горько и как-то иступлено. Плакала потому, что этот пьяный бред ее мужа был правдой.

Утро выдалось туманное, бледное. Как часто бывает при такой погоде, казалось, что вокруг одно только небо - белое, прозрачное и сырое. Земля, речка и редкие дома полностью утонули в небесах... Здесь было пустынно и тихо. Только робко, отрывисто квакали лягушки. У реки, у самой воды, лежал невысокий коренастый парень и, как леденцы, сосал клюкву. Красный сок струйкой крови стекал по его сухим губам, подбородку и бежал за шиворот. Это и был Андрей Климов. Рядом с ним, свесив голые ноги в воду, стирал рубаху другой парень, черноглазый и бледный. С правильными, почти женскими чертами лица, в этом тумане он казался даже красивым, если бы вперед так сильно не выдавался подбородок, который придавал его лицу немного смешное выражение

- Слышь, Витя, не задержусь я здесь, - Андрей криво усмехнулся. Была у него такая привычка - улыбаться только одной стороной губ. И от этого казалось, что он никогда не улыбается искренне, а лишь зло и язвительно насмехается над чем-то. - Скучно здесь.

- Скучно, - передразнил его Витя, с холодным бешенством отжимая выстиранную рубаху. - Нашел где скучать... Стреляют мало?

- Да маловато...

- Придурок ты, Андрюха. Может, псих, а?

- Может, - мрачно отозвался Андрей. - Жрать охота.

- У тебя девушка есть? - внезапно спросил Витя.

- Я говорю жрать охота, - повторил Андрей, словно не расслышав вопроса.

- А дом у тебя есть?

- Что сегодня на ужин? Эх, поганый у нас повар. Как Никитина убили, так хоть голодовку объявляй.

- Может ты детдомовский? - продолжал свое Виктор.

- Счас бы картошечки... Или кашки, - Андрей немного помолчал и добавил. - Да нет, я не детдомовский.

- А какой ты?

- Домашний, на маминых щах вскормленный. Нет... Надоело мне все... Не могу долго на одном месте задерживаться.

Андрей сорвал еще одну красную ягоду, но не стал есть, а лишь помял ее в руках и раздавил.

- Что толку учиться - жениться... Все одно - надоест. Всем надоедает, - он чуть сощурил и без того раскосые монгольские глаза.

- А чего ж ты хочешь?

- Не знаю, - Андрей резко встал и потянулся. - Нет! Ну все-таки как жрать охота...

Над равниной дымились серые, будто шедшие от невидимого огромного костра, сумерки, в которых видны были лишь силуэты людей. У военного поста быстро и легко шла неизвестная девушка. Издалека она казалась довольно молодой, так резки были движения, и ее возраст выдавала только старческая сутулость.

- Вы Климов? - деловито спросила старуха, обращаясь к молодому чернявому военному. Тот от такого наступающего тона даже смутился.

- Нет. А что?

- Мне нужен Андрей Климов.

- Андрей? - по его суровому лицу скользнула встревоженная улыбка. - А вы его родственница?

- Где Климов? - повторила старуха.

- Вы только не волнуйтесь. Сегодня утром все было хорошо... А потом, знаете ли. Налетели эти, - парень говорил неуклюже, с трудом подбирая слова. -  Ну... В общем, Андрюшка ваш храбро отбивался...

- Был бы он мой... - вздохнула старуха, но парень, не обращая на это внимания, продолжал.

- В общем, кругом стреляют, стреляют... Жуть! А Андрей как будто ничего не боится... Взял двоих сразу уложил. Потом еще третьего. Сбоку... Так бы невредимым из этой заварушки и выбрался, только на него одного наступают,  наступают... Он в обход бежать... А там мины. Вот его в ловушку и загнали... Ну, ничего. Главное он живой. Еле-еле до нашего лагеря добрался. Весь в крови, шея слегка переломана... Целую ночь полз, а за ним след кровавый... Так он знаете, дорожку заметал... И как только сил хватало?.. Но главное - живой.

- Опоздала, - сквозь зубы процедила старуха.

- Ранения это как награды. Без них нельзя, - парень опять смущенно улыбнулся и ни с того, ни с сего принялся оправдываться перед старухой, словно в чем-то провинился. - Меня вот недавно в плечо резануло...

И в подтверждение своих слов он задрал ворот гимнастерки. Старуха пристально посмотрела на него. Никак нельзя было понять, слушает ли она собеседника или же просто сверлит его своими острыми маленькими глазками. Под этим взглядом солдатик конфузился еще больше.

- А ваш внук смелый малый. Я бы с ним не то что в разведку, я бы с ним...

Но договорить он не успел. Его и без того сбивчивую речь прервал еще один солдат, неизвестно откуда возникший.

- Обед готов, Витек, - пробасил он.

- Погоди, у нас гости, - с непонятной гордостью сообщил Виктор. - Бабушка Климова приехала... Познакомься

Он обернулся, чтобы представить гостью, но старуха уже исчезла. Словно и не было ее здесь вообще...

Вот уже около недели Андрей ничего не видел, кроме робкой полоски света, пробивающейся через влажные бинты и больно резавшей глаза, а мутного белого потолка. Шея его была в гипсе, и он не мог даже чуточку пошевелить головой. Поэтому своих соседей по палате Андрей  не видел, зато хорошо различал по голосам. И поначалу это казалось ему даже забавным...

- Надоело... Надоело, - внезапно зарычал Андрей, ни к кому не обращаясь. - Невыносимо лежать вот так, бревном каким-то...

- Слышь, Андрюха, говорят тебе гипс снимать собираются, - услышал в ответ хрипловатый прокуренный голос. Этот голос Андрей слышал чаще всего. Голос называл себя дядей Валерой, и Андрей представлял себе пожилого толстяка с усами. Не сомневался он и в том, что дядю Валеру постоянно мучила бессонница, потому что в любое время суток можно было позвать его и тот непременно откликался мудрыми и дельными советами.

- Потерпи, - успокаивал дядя Валера.

- Да я ослепну, - закричал Андрей. - Почти неделю только два цвета вижу. Закрываю глаза - черный, открываю - белый. Да хоть бы потолки что ли в красный  цвет покрасили или в зеленый.

- А ты глаза не открывай. Тебе, между прочим, врач запретил, - деловито сказал дядя Валера.

 Сроду столько времени на одном месте не валялся. Скукота, - Андрей потянул носом воздух. И, что-то уловив, засуетился. - Курите? Курите, да? Слышь, дядя Валера, дай затянуться...

- А если кто узнает... Режим ведь.

- Не узнает, - Андрей вытянул губы, как будто собирался кого-то поцеловать.

И тут  же чья-то рука всунула ему в рот сигарету. Узкую полоску света заволок голубоватый дым. Внезапно Андрей услышал, как заскрипела дверь и в палате послышался новый голос. Его он любил больше всего - слушал бы и слушал. Может, потому, что это была женщина. Хотя голос и вправду был какой-то особенный.

- Опять курите, - капризно протянула медсестра.

Андрей представлял ее невысокой худенькой деаушкой, непременно с длинными косами и голубыми глазами... Или хотя бы с карими. Но обязательно - с косами.

- Через час снимаем повязку, - Андрей почувствовал, что она стоит совсем рядом, заслоняя маленькую полоску света. Дверь снова скрипнула. Видимо, она ушла.

- Я женюсь на ней, - неожиданно сообщил невидимому собеседнику Андрей и глупо улыбнулся.

- Ты ж ее даже не видел, - послышался удивленный голос дяди Валеры.

- Ну и что? Зато слышал. Главное не видеть, а слышать.

- Ты на мне женись, Андрей... Разве мой голос тебе не нравится? - ехидно пропищал тонким голоском дядя Валера и громко расхохотался.

Через час Андрею действительно сняли бинты. Он уселся на кушетке и стал с любопытством оглядываться. Узкая полоска, ограничивающая доступ к окружающему свету, расползлась и больно резала глаза.

- Осторожней крути головой. Связки еще слабы, - сказал знакомый мелодичный женский голос. Но перед Андреем почему-то стояла не девушка с косами и голубыми (или хотя бы карими) глазами, а высокая мужеподобная женщина с крупным лицом и заплывшими глазками, но весьма привлекательным голосом.

- Слышь, Климов, будешь курить в палате, получишь у меня, - прощебетала она. И к его носу приблизился совершенно незнакомый кулак. Он и представить себе не мог, что этот кулак и голосок могут быть как-то связаны.

Медсестра вышла из палаты, а Андрей неподвижно застыл на кушетке, чуть заметно улыбаясь одними губами.

- Ну что, Андрюха? Может, ты все-таки на мне женишься? - захохотал дядя Валера, который тоже оказался совсем не похож на того толстяка, которого так уверенно представлял себе Андрей. На самом деле этому «дяде» стукнуло не более 25 лет. К тому же он был лопоухим и безо всяких усов. Что окончательно расстроило Андрея.

- Вот черти! - зло выругался он. - Нужно запретить людям мечтать... Под страхом казни!

Андрей, забыв о сломанных шейных позванках, резво вскочил на ноги,

- Да! Под страхом казни. Смертной, - повторил он и вышел из палаты...